День 32-й, вечерние сумерки. Тем временем, в гостинице...

Когда конюх, седлавший коня постоялице, обнаружил пегого у дверей конюшни, взмыленного, в хлопьях пены, с ходящими боками, вытаращенными в ужасе глазами и оборванным поводом, он схватился за голову. Настойчивость мадам вкупе с испанскими словечками, звучавшими так красиво, вынудила его нарушить указания доктора Дугласа, и вот теперь конь прискакал без седока, перепуганный, явно из какой-то переделки. Помедлив, конюх бросился к начальству. Правда всё равно всплывёт, а минутная задержка может обернуться ещё большими бедами для пропавшей. Доктор, услышавший о происшествии от управляющего, которому доложил старший конюх, пришёл в неописуемую ярость пополам с ужасом и принялся названивать в полицию. К счастью, лейтенанта Харриса не оказалось на месте, и их заявку переключили на ближайший патруль.
Майкл успел выкурить две сигареты, а Розмари - расплакаться и помолиться, когда у ворот гостиницы затормозила машина с сигнальными огнями. С заднего сиденья, распахнув дверцу настежь, выскочила крупная рыже-подпалая собака, а вслед за ней - невысокий полноватый человек с залысинами, поправлявший на ходу форменный ремень.

( Развернуть листок. )