День 29. Около 11 утра. Следы не на песке.

Жак стремительно удалялась от побережья, чувствуя возрастающее раздражение. Нет, она положительно идиотка. Или это все мужчины подходят под такую характеристику? Боже, ну неужели что-то бы стало хуже, скажи ей Джереми о своём ранении до прогулки? Теперь понятно, почему он держал поводья в левой и всё-таки свалился с седла.
Она подхлестнула лошадь, и без того несущуюся во весь опор. Пегий где-то далеко впереди свернул, и мадам сосредоточилась на дороге. Если сейчас ещё и они полетят кубарем, она точно сломает шею. И себе, и лошади.
Однако, как ни торопился Боб, возраст и прыть его немного уступали капризной кобыле, неустанно подгоняемой седоком. Отпечатавшиеся лошадиные следы впереди свернули вправо, потом вильнули вбок, потом свернули ещё раз - и Жак оказалась на развилке. Влево уходила тропинка с отпечатками копыт недавно проскакавшего Боба, огибавшая большой зелёный луг с подстриженой травой и какими-то флажками. Прямо виднелись низенькие воротца с какой-то надписью. Пегаш как раз был где-то на середине пути в обход лужайки, огороженной сеткой. Жак не стала раздумывать, и не останавливаясь, послала лошадь вперёд. Воротца были смешной преградой: перелетев их, кобыла приземлилась, взрыв землю и траву, и поскакала дальше. Ага! Она как раз успеет перехватить это чучело на конце отрезка...
Выскочивший откуда-то человек в смешном пенсне и со странной палочкой в руках, а также маленькая безлошадная повозка (странно, жужжит, но не дымит?) только прибавили прыти вороной. Мадам мало обращала внимание на оставляемые ею разрушения в травяном покрове. От последнего флажка лошадь шарахнулась, и воротца на выходе пролетела немного по-диагонали, едва не снеся боком какой-то куст. Ветка хлестнула Жак по щеке, однако всё это были мелочи: из-за последнего поворота сетчатого забора им навстречу выруливал Боб, задрав хвост. Осадив кобылу почти вплотную, Жаклин чуть не нырнула носом вниз, но поймала болтавшийся повод этого мосластого мерина. Торжествуя, как будто это был праздничный петух, зарытый по шею в песок на воскресных лошадиных гонках, она повлекла Боба за собой.
Тот вначале протестовал, но потом уткнулся носом в кобылий зад и позволил тащить себя в обратном направлении.
Люди, выбежавшие из ворот, успели увидеть его задранный хвост, скрывающийся в зелени.